Российской ближневосточной политике в последнее время неизменно сопутствовала удача. После военной победы в Алеппо состоялись трёхсторонние российско-ирано-турецкие консультации, которые практически оставили США вне игры в вопросах межсирийского урегулирования.

Затем разразилась очередная ссора Белого дома с израильским премьером Нетаньяху из-за отказа американской стороны использовать своё право вето при голосовании по антипоселенческой резолюции Совбеза ООН.

Следом с критикой на Вашингтон обрушилась Анкара — за отсутствие поддержки турецких военных усилий на севере Сирии. Реджеп Эрдоган даже обвинил администрацию Обамы в пособничестве террористам ИГИЛ (структура запрещена в РФ – ред.).

Наконец, украинские власти, покорно следующие в фарватере, размеченном для них либеральными кураторами из Вашингтона, нарвались на довольно жёсткий дипломатический конфликт с Израилем, что гарантирует им самые серьёзные проблемы после 20 января.

Причём не только по линии новой президентской администрации, но и по линии конгресса, республиканское большинство которого практически безоговорочно поддерживает Биньямина Нетаньяху в его споре с Бараком Обамой.

Те же самые американские консервативные ястребы, которые всячески лоббировали поставку летального вооружения Киеву для борьбы с «русской агрессией», завтра вполне могут начать антикоррупционное расследование в отношении украинской правящей элиты, а то и вовсе признать «молодую украинскую демократию» провальным проектом Обамы, а саму Украину — несостоятельным государством.

Всё это выглядит как полная и безоговорочная геополитическая победа России, чьи отношения с Израилем, Турцией, Ираном и Саудовской Аравией ещё никогда не были настолько хорошими одновременно.

Но лишь на первый взгляд. В действительности всё куда сложнее.

Россия и правда одержала одну большую победу — она стала важным и практически незаменимым игроком на Ближнем Востоке, перехватив лидерство у США и монархий Аравийского полуострова.

Но вместе с этой победой на Россию свалились и все сложности ближневосточного узла.

Анкара в российско-ирано-турецкой тройке, взявшейся за решение сирийского вопроса, чувствует себя некомфортно. Именно этим дискомфортом объясняется её желание привлечь к работе в возглавляемой Москвой группе посредников суннитские страны из числа монархий залива — Саудовскую Аравию и Катар.

Эти две страны имеют собственные интересы в регионе. Саудиты крайне недовольны ролью Ирана в борьбе с ИГИЛ в Сирии и Ираке. Им очень не нравятся успехи шиитских ополченцев под руководством элитных иранских офицеров, а также то влияние, которое обретает Тегеран на освобождённых от террористов землях.

Не стоит также забывать, что Иран и Саудовская Аравия продолжают вести гибридную войну в Йемене.

Эр-Рияд и Доха выступают за отстранение от власти действующего сирийского президента, а усиление Ирана — в том числе благодаря поставкам современных вооружений из России — считают угрозой своей безопасности.

С антииранских позиций выступает и Израиль. Обамовская политика «разрядки» в отношениях с Тегераном вызывала у Нетаньяху резкое неприятие. Он даже выступил с трибуны Конгресса США, убеждая американских законодателей в том, что аятоллы вот-вот заполучат ядерную бомбу.

Башара Асада Израиль рассматривает как клиента Ирана. Руководство еврейского государства обвиняет Дамаск и Тегеран в поддержке группировок ХАМАС и «Хезболла», которые уже долгое время ведут войну против Израиля.

Когда главные силы «Хезболлы» оказались втянутыми в сирийский конфликт на стороне Асада, Нетаньяху вздохнул с облегчением. Но что будет, когда наступит мир и обогащённые боевым опытом подразделения этой группировки вернутся на юг Ливана, на границу с Израилем, а Дамаск и Тегеран смогут снова поставлять ей военных инструкторов и оружие?

Избранный президент США Дональд Трамп уже заявил, что будет жёстко выступать на стороне Израиля, причём не только в вопросе строительства поселений на палестинских землях и закрепления полного суверенитета еврейского государства над Иерусалимом.

Трамп считает ядерную сделку с Ираном «худшей сделкой всех времён» и полон решимости восстановить прежний санкционный режим отношении Тегерана.

Башара Асада новый американский президент, возможно, и согласится оставить в покое. Он также может полностью отдать вопрос о власти в Дамаске на откуп Москве, но, по всей видимости, потребует гарантий того, что Иран не будет вмешиваться в дела Сирии и что «Хезболла» не будет получать помощь ни из Дамаска, ни из Тегерана.

Асад может на это пойти, но иранское руководство вряд ли воспримет такое требование иначе как оскорбление. Ведь Тегеран — признанный духовный и политический центр шиизма. Даже в санкционной блокаде он умудрялся помогать своим клиентам в Ираке, Сирии и Ливане. Добившись значительных успехов в боях с ИГИЛ и в гибридной войне с Саудовской Аравией, Иран почти наверняка откажется сдавать свои позиции. Он также будет выступать против включения Дохи и Эр-Рияда в группу посредников по Сирии.

Турция имеет специфический интерес в решении сирийского вопроса. Она всячески пытается не допустить создания независимого курдского государства (на территории Сирии и, возможно, Ирака).

Между тем курдские формирования являются главными наземными силами, сохраняющими лояльность США в войне против ИГИЛ. Так называемая новая иракская армия практически небоеспособна. Поэтому со стороны Вашингтона было бы логично лоббировать интересы курдов, ведь помимо них с террористическим халифатом всерьёз сражаются лишь войска Асада и шиитские ополченцы под руководством иранских командиров.

Если же Вашингтон пойдёт навстречу Анкаре и отвернётся от курдов, то ему придётся потребовать взамен участия регулярной турецкой армии в наземных операциях против ИГИЛ на территории Сирии и Ирака, что вызовет недовольство Тегерана, Дамаска… и Израиля, который уже давно использует курдов в относительно вялотекущей гибридной войне против Турции.

Одним словом, ситуация крайне сложная и запутанная. Отчасти в её обострении действительно можно обвинить Барака Обаму, который был крайне непоследователен в своей ближневосточной политике.

Если бы уходящий президент США не ограничился половинчатой ядерной сделкой с Ираном, а добился бы полноценной разрядки в отношениях между двумя странами, а также усадил бы израильтян за стол переговоров с палестинцами и иранцами, значительная часть противоречий была бы купирована.

Но лауреат Нобелевской премии мира оставляет Владимиру Путину и Дональду Трампу пылающий Ближний Восток, мир в котором будет крайне сложно сохранить даже после окончательной победы над халифатом.

Более того, внутри самих Соединённых Штатов Обама так и не смог ограничить влияние ни саудовского, ни израильского лобби, которые будут активно давить и на конгресс, и на новую президентскую администрацию, затрудняя заключение эффективных ближневосточных сделок.

Пока Москва была внешним наблюдателем за американскими провалами в регионе, сложность ситуации играла на нас — мы могли выстраивать конструктивные двусторонние отношения со всеми ближневосточными странами на фоне безуспешных попыток США привести их к общему знаменателю.

Теперь же Россия стала одним из главных игроков на Ближнем Востоке, так что она невольно взяла на себя обязанность искать решения, которые устроили бы все страны, втянутые в кажущийся бесконечным конфликт, — решения, которые быстро найти не удастся.

Как это ни странно, для Москвы выигрышной может оказаться тактика отказа от роли лидера в распутывании ближневосточного узла. Дональд Трамп обещал навести порядок — вот пусть и наводит.

По ходу дела неизбежно будут возникать ситуации, которые будут требовать нашего участия и помощи. Какую-то часть помощи, быть может, и есть смысл оказать безвозмездно, демонстрируя добрую волю. Но вот за всё остальное надо выставить очень приличный счёт.

Учитывая наши позиции в регионе и невозможность для Трампа отступать на ближневосточном направлении в свой первый срок, будет разумным предположить, что этот счёт будет оплачен.

А что включать в этот счёт — об этом надо было начинать думать уже вчера.

Дмитрий Дробницкий, Life.ru