Для американцев картина дня и перечень угроз их интересам примерно ясны. Они считают, что если ничего не делать, то вакуум власти в регионе после разгрома ИГ* заполнят Россия и Иран с помощью шиитского ополчения разного толка и движения «Хезболла». Допустить этого в США не могут — усиление Ирана будет являться угрозой интересам союзных американцам Израиля и Иордании.

Более того, с исчезновением видимого общего врага, скорее всего, обострятся все текущие конфликты между курдами и турками, Эрбилем и Багдадом, саудитами и иранцами в Йемене, египетскими властями и террористами внутри самого Египта, монархиями Залива и Катаром, сирийскими властями и Израилем, турецкими исламистами и сторонниками более светского пути. Ожидается, что шиитский проповедник Муктада ас-Садр, бывший премьер-министр Ирака Нури аль-Малики и нынешний премьер Хайдер аль-Абади сойдутся в схватке за власть в стране.

В Америке сегодня рассматривают варианты по постоянному военному присутствию в Ираке и Сирии. Вопрос в том, на каких условиях и в каком количестве. Какова будет поддержка курдов, если она вообще будет, учитывая важность отношений с Турцией? Если Штаты прекратят помогать курдам, то те начнут искать поддержки у сил, аффилированных с Ираном, правительственной Сирией и Россией.

И главный внутренний вопрос в США: насколько долго американцы смогут выдержать нейтралитет во всем этом клубке конфликтов в регионе и каковы риски прямых столкновений американцев с проиранскими силами или даже российскими военными?

Куда пойдут боевики ИГИЛ

О том, что будет с международным терроризмом после ИГ*, рассуждают как минимум уже год. Пока существовало два основных предположения, что место ИГ* займет «Аль-Каида»*, остатки ИГ* и «Аль-Каиды»* смогут договориться и создать некий общий фронт. Ни то ни другое предположение пока не материализовалось, и особых предпосылок этого не видно.

Несмотря на постоянные громкие заявления, «Аль-Каида»* сегодня уже не играет столь существенной роли в мире террора, тем более после разрыва с «Ан-Нусрой»* в Сирии в 2016 году. У «Аль-Каиды»* банально вряд ли хватит сил заполнить вакуум.

Также нет никаких свидетельств тому, что боевики ИГИЛ* будут вдруг стремиться создавать вместе с «Аль-Каидой»* какое-либо совместное движение. Взаимная ненависть членов двух группировок друг к другу настолько сильна, что шансы на их объединение ничтожно малы.

Али Суфан, автор книги «Анатомия террора: от смерти бен Ладена до рождения «Исламского государства», считает, что крах ИГ* покажет исламистам всего мира слабость стратегии построения «скороспелого халифата», когда выбор у населения один — смерть или признание власти экстремистов.

Стратегия «Аль-Каиды»*, которая намеревается провозгласить «халифат» только на последней стадии джихада, когда население уже полностью и добровольно разделяет убеждения исламистов, по мысли Али Суфана, имеет больше перспектив.

Тем не менее бренд ИГ*, скорее всего, не сойдет со сцены в ближайшее время даже после потери контроля над городами в Сирии и Ираке. Физическое подавление ИГ* и торжество шиитов вряд ли позитивно скажется на настроениях суннитов, и суннитский террор так или иначе снова поднимет голову.

Большинство зарубежных экспертов сходятся на том, что ИГ* использует свой опыт «государственных дел» в области взимания налогов, торговых операций, ведения бизнеса. То есть, в отличие от предыдущих организаций, будет иметь гораздо большие независимые финансовые возможности, а значит, сможет оплачивать террор как в Ираке и Сирии, так и перенести его в страны Запада.

Первые признаки

Пока в Мосуле девять месяцев шли бои и ИГ* теряло квартал за кварталом, в других городах Ирака ситуация была не столь радужная. В освобожденном Рамади из полиции исчезали доказательства причастности тех или иных лиц к «Исламскому государству»*, свидетели боялись давать показания против исламистов, а за взятку в 20 долларов можно было купить себе пропуск в город или пройти проверку на блокпостах. В Киркуке за взятку у полиции выкупали подозреваемых в связях с ИГ*. В провинции Салах ад-Дин мэру одного из городов от исламистов приходили угрозы расправы. По мнению иракских военных, в провинции Анбар остались «спящие ячейки» ИГ*, готовые снова начать боевые и террористические действия. В Рамади списки коллаборантов с ИГ* состоят из тысяч имен, проверить причастность каждого пока нет физической возможности.

Институт по изучению войны (Institute for the Study of War) еще в феврале вынес предупреждение, что среди суннитов в Ираке начало формироваться новое повстанческое движение. По данным института, тарикат Накшбандия, «Революционные бригады 1920» и баасисты города Хавиджа в иракской провинции Киркук заявляют о своем намерении бороться против существующей иракской власти и после разгрома ИГ*. Более того, разгром ИГИЛ* сыграет им только на руку, так как устранит главного конкурента.

В 2018 году в Ираке должны пройти парламентские выборы и выборы в провинциях (от проведения которых уже в этом году отказались буквально на днях). Башар Асад зимой не исключал возможности проведения досрочных президентских выборов в Сирии до 2021 года, но только после победы над террористами.

В 2007 году Джордж Буш, будучи президентом США, посетил провинцию Анбар, чтобы символично подчеркнуть, что «Аль-Каида»* разгромлена и жизнь налаживается под властью центрального правительства Ирака. Летом 2013 года во время выборов в провинциях у суннитов Ирака не было единой политической силы, которая могла бы бороться за их права и противостоять политике премьер-министра Нури аль-Малики.

 

Осенью того же года в Рамади на акциях протеста уже были замечены флаги ИГ*. Через год, в 2014-м, политическая раздробленность суннитов, отсутствие политических механизмов реализации их воли и жесткое подавление протестов привели к легким победам «Исламского государства»*, что умело сыграло на настроениях населения.

Сегодня снова возникает вопрос: если ни одна проблема, приведшая к захвату ИГ* части территории Ирака, так и не решена, то сколько времени понадобится исламистам, чтобы опять поднять голову?

*Террористические организации, запрещенные на территории России.

Илья Плеханов, РИА