Первое августа. В первый день последнего месяца лета вместе с друзьями мы отправляемся по делам в Россию. Наш путь лежит через пункт пропуска «Успенка» в Амвросиевском районе Республики. Выезжаем очень рано, в 5 утра, едва закончился комендантский час. На идеально чистых улицах Донецка – никого, в воздухе ещё стоит ночная прохлада. В низинах за городом стелется туман, на небе ни единого облачка, взошедшее солнце освещает поля подсолнухов и пшеницы, громко щебечут птицы – Донбасс потрясающе красив на рассвете. Как впрочем, и в любое другое время суток.

Отмечаю отличное качество дороги на Успенку: совсем недавно её отремонтировали, теперь езда на большой скорости – одно удовольствие. Сочетание качественной дороги и пейзажей за окном поднимает настроение, кажется, что жизнь потихоньку налаживается.

На часах 06:40. Мы подъезжаем к границе. Машин много, но не критично.

— Как думаете, быстро пройдём? – спрашиваю я у друзей.

— Пару часов займёт. Но в 10 уже точно будем на российской стороне, — отвечают они.

Занимаем очередь. Неподалёку от нас прохаживаются два парня, одетых в добротную военную форму, с оружием в руках. На спинах и рукавах значится название подразделения «Витязь».

— «Витязь» это у нас кто? Ты же журналист, знаешь, наверное, – спрашивают ребята.

— Кажется, транспортный спецназ, — отвечаю я.

Да, так и есть. Парни останавливают все микроавтобусы, недолго беседуют с водителями, заглядывают внутрь, после отпускают.

— Российскую страховочку не желаете? – в окно стучится полноватый мужчина в шортах и майке с надписью «Зелёная карта». У нас она уже есть, поэтому мы «не желаем».

— Чай, кофе, семАчки, горячий шоколад! – пышнотелая девушка в шортах катит тележку с «угощением». Метров через 20 от неё «едет» пожилая дама с отлично покрашенными волосами в комбинезоне в горошек, у неё в тележке, вдобавок ко всему, пирожки. Призыв купить содержимое тележек мы слушали энное количество часов, проведенных на Успенке…

Уже восемь. Почти полтора часа мы стоим в ожидании. Очередь не движется от слова «совсем». Солнце поднимается всё выше, с каждой минутой становится всё жарче. Наконец, первые пять машин «пошли», очередь немного продвинулась вперёд. Полтора часа на жаре дают о себе знать – очень хочется пить. Я иду искать воду. Нахожу её в придорожном кафетерии-магазине: небольшая лавка, внутри неё холодильник, где стоят напитки, девушка-продавец предлагает чай, кофе и квас. Перед лавкой морозильный ларь с мороженым и пара пластиковых столиков со стульями. На стекле лавки объявление: «Шашлыки – 80 рублей 100 грамм». Вода и мороженое в два раза дороже, чем в центре Донецка. Негазированная, неминеральная вода из ЛНР в полуторалитровой бутылке стоит 40 рублей (в Донецке аналогичная 22-25 рублей). Мороженое в вафельном стаканчике, продающееся в Донецке за 22-24 рубля, на Успенке предлагают за 50. Чай и кофе дороже, чем в магазинах на АЗС. Намного дороже шоколадные батончики, конфеты и чипсы.

Воду выпиваю очень быстро. После столь обильного питья неизменно возникает желание посетить туалет. Теперь иду искать его. Нахожу там же, возле кафетерия, чуть поодаль, в поле. «Заведение» по внешнему виду напоминает скворечник, только с дверью: деревянные доски по бокам, такая же дощатая крыша, внутри – яма, вырытая прямо в поле и обложенная досками. Но, к чести хозяев «заведения», тут чисто. Сразу вспоминаю своё прошлогоднее пересечение пункта пропуска «Мариновка», расположенного недалеко от «Успенки». Тамошний туалет, такого же вида, был наглухо заколочен. Пассажиры автобуса, которым я ехала, нужду справляли прямо за стенами местного кафе, один стоял «на вахте», караулил, другой делал «дела». Не знаю, что сейчас на Мариновке, но по сравнению с ней прошлогодней, Успенка кажется вершиной цивилизации.

Туалет в поле платный. Одно посещение – 10 рублей. Воспользоваться услугой бесплатно не получится: на двери «нужника» висит замок, заплатив продавщице в кафе 10 рублей, ты получаешь ключик, которым можно открыть заветную дверцу. «Заведение» не простаивает и редко бывает свободным – поток людей, пьющих и едящих в огромной очереди, не иссякает.

Тем временем, на часах десять. По прогнозу друзей, мы уже должны быть на российской стороне, но очередь за три часа продвинулась лишь чуть. Стоящие впереди нас старые «Жигули» вдруг резко выезжают из очереди, а на смену им, едва втискиваясь, заезжает чёрный Land Cruiser с российскими номерами.

— Это что? – удивлённо спрашиваю я.

— Жигуль продал очередь, — флегматично отвечают друзья.

— А так можно? Так давайте и мы купим! Что ж мы стоим уже три часа?!

— Уже узнавали. Впереди нас ничего нет. Было вот только это место, что Круизёр купил. Мы 26-е, он теперь 25-й.

Я оборачиваюсь назад и вижу такую же картину: стоявшая позади нас «Лада» тоже куда-то исчезла, вместо неё теперь новенькая Kia Rio. Схема такова: автомобилисты из местных занимают очередь с раннего утра, потом продают свои места всем желающим, съезжая на обочину и вновь становясь в общую очередь, до появления нового клиента. Цена вопроса – 1000 рублей, во всяком случае, ровно столько заплатили пассажиры российского джипа за 25-й номер в очереди.

Почти в каждой машине есть дети. Им скучно, душно и жарко. Они выходят из машин, знакомятся друг с другом, затевают совместные игры. Десятилетний Богдан и пятилетняя Яна, брат и сестра из Макеевки, завороженно смотрят на прыжки маленького лягушонка по асфальту. Лягушонок прячется под нашу машину, дети просят его не задавить.

— Ему, наверное, жарко, — предполагает Яна, — вот он и спрятался.

— Нам тоже жарко, — вздыхает её брат.

Знакомятся между собой и взрослые люди. Пассажиры стоящего впереди Land Cruiser – муж, жена и две их маленькие дочери — живут в Нижнем Новгороде. В Донецк приезжали в гости к университетскому другу мужа. Пробыли в городе 2 дня.

— Как впечатления? – интересуюсь я.

— Город нам очень понравился, очень красивый и ухоженный, есть что посмотреть. Центр красивый очень. Мы, признаться честно, поначалу очень боялись ехать, думали, что здесь уже одни руины остались за 3 года войны. Очень удивились, что это не так.

Слушая собеседников, я вспоминала свои впечатления от первого посещения фронтового посёлка Зайцево под Горловкой. Думала, исходя из сводок, что увижу там дымящиеся руины и полное запустение, но оказалось, что всё совсем не так. Такая она – гибридная война…

— Цены на продукты такие же, как у нас, один в один, — продолжает моя собеседница. — Цена на одежду чуть-чуть повыше. Зато намного ниже цены на коммуналку и развлечения. У нас билеты в кино стоят – 300-500 рублей, а у вас 100-150. Отремонтировать компьютер, например, или телевизор, намного дешевле, у нас всё это довольно дорого. Бензин и газ у вас на пару рублей дороже, чем у нас. Проезд в транспорте у вас просто в разы дешевле. Но больше всего поразила зарплата. Нам рассказали, что 7 тысяч – это для вас вполне пристойная зарплата, и найти такую работу непросто. У нас таких зарплат нет и близко. Это просто ни о чём! В среднем – 15-20 тысяч, и это считается немного, выжить можно только, если в семье, как минимум, два человека по стольку получают. Выжить очень скромно. Как в Донецке люди живут на 7 тысяч для меня решительно непонятно! Как они умудряются выживать?!..

Мне нечего ответить моей собеседнице…

— Так вы домой теперь, в Нижний Новгород возвращаетесь?

— Нет. Теперь мы в Крым, в отпуск. Были там в прошлом году первый раз, путешествовали на автомобиле. Просто изумительная природа, необыкновенно красивая! Но цены и сервис – просто ужас!! Но, не смотря на это, решили и в этом году проявить патриотизм – теперь забронировали отель на неделю, поживём оседло. Вышло дороже, чем в Турции. Надеемся, что всё таки не разочаруемся окончательно. Ну а если да – будем ездить в Сочи и заграницу. А у вас всегда так на таможне? Всегда такие очереди огромные?

— Ну, в общем, да – отвечаю я. – Когда чуть лучше, когда ещё хуже, но в принципе так всегда.

— А почему вы никуда не жалуетесь? Россияне бы такое у себя никогда не терпели!

— А что бы вы стали делать? – спрашивает заинтересовавшаяся нашей беседой пассажирка Kia Rio.

— Стали бы возмущаться, звонить по всем инстанциям, подняли бы шум! Но вот так вот молча не терпели бы часы на солнцепёке!

— Свободные люди, — вздыхает пассажирка Kia Rio. – Можете что-то потребовать. Мы потребовать не можем ничего. Да и к кому обращаться — тоже не знаем.

— Ну почему не знаем? – присоединяется дедушка из «Волги». – Недавно была «Прямая линия» с Захарченко, там поднимали этот вопрос, он вроде бы обещал разобраться.

— Ну и что?! Разобрался?! – возмущается пассажирка Kia.

— Ну как видите, — вздыхает дедушка.

— Так это же он говорил о КПП с Украиной вроде бы! А сюда, наверное, ещё руки не дошли, всего же не охватишь сразу! – говорит пожилая супруга дедушки.

— Ну чтобы ты понимала?! – парирует он. – Иди в машину, а то голову напечёт!

На часах одиннадцать. Очередь снова застыла. Солнце приближается к зениту, палит нещадно. Зной. Салон машины и мы в придорожной пыли – проезжающие мимо фуры вздымают её столбы, пыль густо засыпает всё вокруг. Двери машин открыты настежь почти у всех, самые стойкие и обеспеченные продолжают палить бензин, поддерживая работу кондиционера внутри.

Продолжаю знакомиться с «очередниками». «Шкода Октавия», 18 регион, Удмуртия. Интересно, чем могла заинтересовать Республика жителей далёкого края? За рулём – мужчина, в салоне – молодая женщина и маленькая девочка. Саше 35 лет, он дончанин. Работал на одном из предприятий Донецка, в самые первые месяцы войны оно закрылось. Саша остался без работы и денег, несколько месяцев безуспешно пытался трудоустроиться, но тщетно – тогда предприятия закрывались одно за другим. Друзья пригласили его в российский Ижевск. Сначала поехал сам, устроился на работу, потом перевёз семью. Дочка ходит в детский сад, жена работает на том же предприятии, что и Саша. Оба получили гражданство. Жизнью довольны, а нынешней весной даже купили автомобиль. В Донецке остались родители Саши и его жены, новоиспечённые россияне приезжали их проведать.

— Возвращаться в Донецк не планируете? – спрашиваю я Сашу.

— Нет, конечно! – смеётся он. – Хоть бы выехать. Заезжали неделю назад, всё было относительно нормально. А теперь вот, пожалуйста, выехать не можем. Родина не отпускает!

…Полдень. Солнце в зените. Под ногами плавится асфальт. А в воздухе пахнет бурей. Люди начинают негодовать.

— Что они говорят, чего так долго не пропускают?! – спрашивают пассажиры авто у пытавшегося выяснить ситуацию мужчины.

— Да ничего они не говорят! Вообще ничего! – раздражённо бросает тот.

Некоторые водители в ярости жмут на клаксоны.

— У вас тут «Слава Украине!» скоро орать будут, — обращаясь к пограничнику за шлагбаумом, кричит мужчина лет 45. – Недавно ездил в Украину, тоже проходил блокпост. Укропы работают гораздо шустрее вас! Машину осмотрели, документы проверили, и езжай! Ещё и счастливого пути пожелают! Вы что, специально делаете так, чтобы люди тут с ума на жаре сходили и начинали Республику ненавидеть?!! Вы почему так медленно работаете?!!

— Да-да! Вот недавно показывали по российскому телевидению сюжет, как Украина своих граждан не пускает в Крым. Снимали сверху очередь огромную на выезде, мол, люди страдают, мучаются на жаре. Пусть сюда приедет российское телевидение и снимет, как мы страдаем! Тут очередь не меньше, чем там, а больше! Так в сюжете говорили, что украинцы своих не выпускают в Крым! А нас свои же не выпускают в Россию! Ну так же получается! Почему это никто не показывает по телевизору?!! – кричит женщина лет пятидесяти.

Впрочем, на пограничника возмущение людей не производит никакого впечатления. Он «не слышит» их, с отрешённым лицом продолжая неспешно пропускать редких счастливчиков внутрь таможенной территории.

…На часах мистические 13:13. Свершилось чудо! Мы выстояли, не пали духом, не потеряли сознание от зноя, не умерли от жажды и дождались этой минуты! Шлагбаум медленно открывается, и мы проезжаем на территорию. Женщина в окошке неспешно проверяет документы на машину. В соседнем окне двое упитанных мужчин в военной форме осуществляют паспортный контроль. На лавке в центре таможенного перехода сидят ещё двое.

— Вы почему нас так долго не пускали?! – возмущаются нижегородцы.

— Это не мы, это они! – показывают двое с лавки на сотрудников в окошке.

— Что значит «они»? Вы что, не вместе работаете?!

— Нет, — улыбаются сидящие на лавке.

— Как это? – недоумённо смотрят на меня россияне.

— Наверное, пограничники и таможенники. Пограничники подчиняются МГБ, таможенники – министерству доходов и сборов, — предполагаю я.

— Да это они специально не пускают так долго, чтобы люди у барыг втридорога еду и воду покупали! А барыги, наверное, потом с ними делятся! – высказывает догадку пожилой мужчина в очереди у окошка.

Сидящие на лавке сотрудники хохочут в голос: «О такой схеме даже мы не слышали!». Услышав слово «схема», понимаю, что передо мной представители таможни.

Никаких внятных объяснений того, почему очередь движется настолько медленно, мы не получили. Осмотр машины и проверка документов заняли совсем немного времени, минут 10 от силы. А дожидались мы этой процедуры под палящим солнцем 6,5 часов. Просто вдумайтесь в это – 6,5 ЧАСОВ!

…После адского ожидания на стороне ДНР, таможня России показалась настоящим раем: зал ожидания с работающим на полную мощность кондиционером, удобные кресла внутри, чистые (бесплатные) туалеты, на улице – красивые лавочки. Оперативно работающие, вежливые и серьёзные сотрудники.

Неужели сотрудникам пункта пропуска «Успенка» и их начальникам из министерств так трудно наладить работу? Ссылка на «молодую республику» не принимается – ДНР уже 3 года, и за это время вполне можно организовать всё как надо. Тем более, за примером такой работы далеко ходить не надо – российская таможня в нескольких десятках метров.

А пока, если вы надумали пересечь границу в пункте пропуска «Успенка» на автомобиле, запаситесь деньгами – вам понадобится купить очередь поближе, воду и еду в два раза дороже, чем в Донецке; бензином – вы будете жечь его, чтобы поддерживать работу кондиционера в машине в течение, как минимум, 6,5 часов; а самое главное – стальными нервами: вы будете в ярости, но на ваше возмущение никто не отреагирует.

Лиза Резник